Это интересно! Опции

[Алтай]

Нашол в сети такой вот <noindex>видео ролик</noindex>
Вот ещё

[Алтай]

Кое что об истории магнитной звукозаписи в СССР:

"ДЕЙСТВУЙТЕ ПО ИНСТРУКЦИИ..."

П.А. Палладин

Из сб. "Ленинградское радио: от блокады до "оттепели", Изд. "Искусство", М., 1991

Во время воздушных тревог и бомбежек мы обнаружили любопытное свойство линейного коммутатора центральной аппаратной. Он имел емкость 240 линий, каждая из которых оканчивалась бленкером. При поступлении по линии вызова на коммутатор крышка бленкера поднималась, открывая номер, при этом звонил звонок.
Бленкера срабатывали не только от вызывного напряжения, но и от сильного механического сотрясения. И вот они-то и стали своеобразным индикатором, указывающим на размеры упавших фугасных бомб, и позволяли определить расстояние их падения от Дома радио. Чем больше бомба и чем ближе она падала, тем большее число бленкеров открывалось, и дежурные центральной аппаратной, оставаясь за пультом во время тревог (весь остальной персонал спускался в бомбоубежище), систематически фиксировали: "Открылось десять бленкеров - налет далеко от нас". Или: "Открылось тридцать - это уже ближе или бомба побольше".
Но индикатор этот в итоге оказался несостоятельным. Однажды во время воздушной тревоги мы находились в резервном узле, как вдруг весь Дом радио содрогнулся от трех страшных взрывов. Выскакиваю на лестницу - света нет, под ногами битое стекло. Лечу на четвертый этаж, в голове страшная мысль: цела ли центральная аппаратная? Открываю дверь и вижу, как дежурная А. И. Бисирина стоит у линейного коммутатора, и все его бленкера открыты. Увидев меня, она кричит: "Петр Александрович, нас разбомбило!" - "Что вы, - говорю, - аппаратная-то цела". - "Нет, - отвечает, - разбомбило, смотрите: все 240 номеров открылись".

Закрыли бленкера, обошли студии - все цело. Только на лестничных площадках распахнуты окна, пол сплошь усыпан битым стеклом и слоем пыли.

Оказалось, что за стеной Дома радио в дворовые флигели жилого дома по Малой Садовой упали подряд одна за другой три двухсоткилограммовые бомбы. Флигель был разрушен, а нас спасла высокая глухая задняя стена радиодома. Если бы фашистский летчик взял севернее по курсу, бомбы попали бы в центральную аппаратную.

Любопытно, что на следующий день фашистское радио хвастливо объявило о полном разрушении Ленинградского Дома радио. Как вспоминает Леонид Иванович Бахвалов, инженер Дирекции радиосвязи и радиовещания, Дом радио вообще был в зоне особого внимания вражеской авиации. У одного из сбитых в годы войны фашистских летчиков была обнаружена карта, где среди объектов, которые подлежали уничтожению, Дом радио был обозначен красным крестом.

В одну из сентябрьских ночей сорок первого года Дом радио и расположенные рядом по улице здания фашисты буквально засыпали зажигательными бомбами. На крыше собралась вся команда МПВО Дома радио. Молодые бойцы С. Еремеева, В. Филиппова, Е. Шредер, Ф. Гоухберг, А. Попова, а с ними известный радиослушателям артист И. Горин и другие тушили бомбы песком, сбрасывали их с крыши на мостовую.

Создалось угрожающее положение для дома напротив, где размещался городской отдел здравоохранения. Там явно не хватало людей, а "зажигалки" сыпались и сыпались. На крышу соседнего дома бросились военнослужащие нашего РВУ. Командир батальона капитан А.А. Михайлов на следующий день объявил благодарность воентехникам Л.И. Бахвалову и Н.О. Богоутову за умелые и отважные действия по тушению бомб на этом здании. Все до одной зажигательные бомбы на нашем доме и соседних зданиях были погашены, не вспыхнуло ни одного пожара. Дом радио продолжал стоять как твердыня.

Воздушные тревоги объявлялись по нескольку раз в день, бомбежки причиняли все больше разрушений, гибли люди. Ужесточились и меры безопасности. Пришел приказ: при объявлении воздушной тревоги на местах оставлять минимум дежурных, а всем остальным немедленно спускаться в бомбоубежища. Но воздушные тревоги, особенно изнурительные по ночам, следовали одна за другой. Только заснешь - тревога. Поднимаешь всех и заставляешь спускаться в бомбоубежище. Усталые после тяжелого рабочего дня, люди нехотя встают. Наконец звучит отбой тревоги, все вновь поднимаются в общежитие, укладываются спать. И вдруг - опять тревога. В иные ночи было их по пять-семь. Многие стали хитрить. Те, кто жил в отдельных комнатах, чтобы их не тревожили, запирались изнутри и не подавали признаков жизни.

При тревоге дежурный обегал все помещения, дергал ручки комнат - заперто. Значит, уже ушли, решал он. А люди продолжали мирно спать, невзирая на стрельбу зениток и разрывы фугасных бомб. Но не все, конечно, были так спокойны и смелы. Был у нас один техник, который бледнел от одного звука сирены и сразу же старался куда-нибудь спрятаться. Панический страх охватывал его против воли, ему было стыдно за свое малодушие, но поделать с собой он ничего не мог.

Во время одного из налетов где-то недалеко упала бомба, звук ее разрыва и сотрясение почвы дошли до бомбоубежища. Все приняли это более или менее спокойно, только наш бедный техник вдруг стремглав вскочил и нырнул под висящий на стене огнетушитель, спрятав под баллон голову. Комизм его позы вызвал взрыв хохота, но тут же мы поняли оскорбительность этого смеха. У человека была больная психика. Во всем остальном это был нормальный человек, честный и трудолюбивый работник. Постепенно он сумел перебороть свой страх, научился управлять своими нервами и в дальнейшем мог даже дежурить на крыше при артобстрелах. Война учила многому и даже меняла характер людей.

Расскажу о том, как повезло нашим радиожурналистам. В их распоряжении неожиданно появилась автозвукозаписывающая машина. А произошло это так. Кто-то из связистов увидел на улицах Ленинграда серебристый автобус с надписью на бортах "Эстонское радиовещание". Выяснили, что это автобус-звукопередвижка, эвакуированный из Таллина. Обратились к властям, и через пару дней автобус уже стоял во дворе Дома радио, а инженеры Н.Н. Свиридов и А.И. Сафронов занялись изучением его аппаратуры и восстановлением повреждений.

Автобус имел оборудование для проведения трансляций с места событий и передачи их в радиодом по проводам, а также оборудование для записи на магнитофон.

До войны звукозапись в радиовещании осуществлялась только двумя способами; механическим (грампластинка, запись на "воск" и шоринофон) и оптическим (тонфильм). Оба способа обладали главным недостатком: они давали возможность воспроизведения записей, но не допускали их монтажа.

Для оптического способа записи применялась сложная аппаратура, нужны были длительное проявление и обработка пленки. Проведение записи было весьма громоздким процессом, требовавшим выезда на место события бригады с микрофонами и усилительной аппаратурой, а также наличия соединительных линий от места трансляции до Дома радио.

В черте города вопрос решался более или менее просто - использовалась телефонная связь, а трансляция или запись из пригородов иногда становились неразрешимой проблемой. Можно себе представить, как было сложно в условиях блокады организовывать передачи и репортажи с передовой линии и отдельных участков фронта, хотя они и были рядом. Ленинградцы горько шутили, что они ездят на фронт трамваем. А вот хороших линий связи на этот фронт, к сожалению, не было.

У немцев в то время существовала магнитная запись звука, использовали они и эластичную синтетическую ленту с нанесенным магнитным слоем. Такой ленты, решавшей все принципиальные вопросы звукозаписи, ни в Англии, ни в США, ни во Франции не было, и вообще магнитная запись в радиовещании там не применялась. Только после войны магнитофон вытеснил все существовавшие виды и способы звукозаписи и занял в радиовещании и телевидении всех стран мира доминирующее положение.

Довоенная буржуазная Эстония во многом ориентировалась на Германию. Вот почему оборудование Таллинского дома радио было в основном немецкого происхождения. Полученный Радиокомитетом автобус и был оснащен немецкими магнитофонами и аппаратурой.

Таким образом, Ленинградское радио неожиданно стало обладателем магнитофона, да еще установленного в специально оборудованном автобусе. Но, к сожалению, у нас не было ни метра магнитной ленты, а это сводило на нет использование магнитофона. Ленту искали где только можно, и вскоре в одном из НИИ обнаружили около восьми километров такой ленты. Молодой техник Любовь Спектор быстро освоила новую для себя профессию оператора магнитофона. Она стала первой в Ленинграде специалисткой в этой области и обучила впоследствии большое число операторов. Ну а звукопередвижка стала регулярно выезжать в части Действующей армии, на передовую линию фронта, доставляя оттуда репортажи о доблести славных защитников нашего города.

Репортажная автомашина Ленинградского радиокомитета за время Отечественной войны записала для передачи по радио около 350 документальных радиорепортажей. Записаны непосредственно на фронте и переданы по радио репортажи обо всех крупных боевых операциях на Ленинградском и Волховском фронтах.